Масоны - Страница 67

- Каким? - спросил Егор Егорыч не без ядовитости.

- Пусть она молится, одна ли в храмах, или при служении церковном, это все равно, и пусть выберет себе духовника хорошего.

- Но где они? - уже озлобленно вопросил Егор Егорыч.

- Найдутся, - поверьте, их много, но наше несчастие - их знать ныне не хотят! - отвечал, усмехнувшись, Михаил Михайлыч.

- Но она спрашивает меня, что ей читать: этот вопрос очень щекотливый.

- Нисколько!.. По-моему, ей следует читать жития святых женщин... и, пожалуй, пусть прочтет мой перевод{200} Фомы Кемпийского: "О подражании Христу"...

Егор Егорыч подумал несколько мгновений.

- Это так, да! - сказал он и, почему-то вспомнив при этом о Татариновой, присовокупил:

- Госпожу Татаринову вместе с ее друзьями, говорят, сослали?

- Говорят! - отвечал довольно равнодушно Михаил Михайлыч.

- А за что, за что именно? - допрашивал Егор Егорыч.

- Подробностей я не знаю, но, как рассказывают, они продолжали свои собрания и скакания, имели что-то вроде церкви у себя.

- Князь Александр Николаич очень огорчен этим слухом! - заметил Егор Егорыч.

При имени князя на губах Михаила Михайлыча появилась как будто бы не совсем уважительная улыбка.

Егор Егорыч больше уж об этом не разговаривал и уехал на этот раз недовольный Михаилом Михайлычем.

"- Поп, поп!.. - бормотал он, возвращаясь домой. - Напечатал в законах, что у нас православие, и довольно!"

Следующее затем утро Егор Егорыч употребил на то, чтобы купить для Сусанны книг, изготовить ей письмо и самолично отправить все это на почту. Написал он ей довольно коротко:

"Имею удовольствие препроводить Вам при сем жития святых и книгу Фомы Кемпийского "О подражании Христу". Читайте все сие со вниманием: тут Вы найдете вехи, поставленные нам на пути к будущей жизни, о которой Вы теперь болеете Вашей юной душой. Еще посылаю Вам книгу, на русском языке, Сен-Мартена об истине и заблуждениях. Перевод очень верный. Если что будет затруднять Вас в понимании, спрашивайте меня. Может быть, при моей душевной готовности помогать Вам, я и сумею растолковать".

Егор Егорыч чрезвычайно желал поскорее узнать, какое впечатление произведут на Сусанну посланные к ней книги, но она что-то медлила ответом. Зато Петр Григорьич получил от дочери письмо, которое его обрадовало очень и вместе с тем испугало. Впрочем, скрыв последнее чувство, он вошел к Егору Егорычу в нумер с гордым видом и, усевшись, проговорил:

- Записка моя, которую вы передали Михаилу Михайлычу Сперанскому, вероятно, сильно воздействовала.

- Из чего вы это заключаете? - отозвался Егор Егорыч.

- Заключаю по письму дочери, которая мне пишет что господина Звездкина отозвали в Петербург, и что он не возвратится более к нам, так как граф Эдлерс прямо при всех изъявлял радость, что его освободили от этого взяточника.

- Скажите, какая откровенность! - произнес, усмехнувшись, Егор Егорыч. - А с губернатором он что же?

- С губернатором, - продолжал Петр Григорьич: - граф больше не видится; напротив того, он недавно заезжал к дочери моей, непременно потребовал, чтобы она его приняла, был с нею очень любезен, расспрашивал об вас и обо мне и сказал, что он с нетерпением ждет нашего возвращения, потому что мы можем быть полезны ему советами. Из всего этого ясно видно, что нахлобучка его сиятельству из Петербурга была сильная.

- Ну, и черт его возьми! - произнес Егор Егорыч, видимо, желавший поскорее окончить разговор об ревизии. - А какие другие еще есть там новости? - присовокупил он.

- Да новость тоже, вероятно, для вас интересная: в нашем городе опять появился ваш племянник, посетил Катрин и объяснил ей, что он овдовел!

- Как овдовел, и почему же он мне не написал об этом?

- Ничего не знаю-с, - отвечал на это сухо Петр Григорьич.

- Он помешался, значит!.. С ума сошел!.. То тут, то там, то сям, как молния, блестит! - горячился Егор Егорыч.

- Нет-с, он не помешанный, а развратник великий! - возразил Крапчик, не могший более сдерживать своей досады на Ченцова, появление которого на родине было для Петра Григорьича хуже ножа острого, так что в первые минуты после прочтения письма дочери ему пришло было в голову бросить все в Петербурге и скакать к себе, чтобы спасать Катрин от этого негодяя.

- Когда же однако, - продолжал он, - мы с вами явимся на помощь к его сиятельству?

- Что нам ему помогать?.. Пусть действует сам, если поопомнился! произнес резко Егор Егорыч.

- Так, стало быть, вы и не поедете совсем в губернию и не возвратитесь туда? - допрашивал его Петр Григорьич.

Егор Егорыч вышел, наконец, из себя.

- Что вам за дело до меня? - закричал было он; но в это время Антип Ильич, почтительно предшествуя, ввел в нумер к барину высокого старика в белом жабо и с двумя звездами, при одном виде которого Крапчик догадался, что это, должно быть, какой-нибудь сановник, а потому мгновенно же исполнился уважения и некоторого страха; но Егор Егорыч сказал прибывшему гостю довольно фамильярно:

- А, здравствуйте!

И затем представил ему Петра Григорьича, а сему последнему пробормотал:

- Михаил Михайлыч Сперанский.

Петр Григорьич исполнился еще большего уважения:

- Я уж заехал проведать вас: вы меня совсем забыли, - глаз не кажете! сказал Михаил Михайлыч Егору Егорычу.

- А я этой девице послал книги, которые вы рекомендовали, - ответил тот ему свое.

- Что ж, это хорошо, - одобрил Михаил Михайлыч и затем переменил разговор. - Я вчера, между прочим, виделся с Дашковым, который вам, Егор Егорыч, очень благодарен за доставленную записку. Она оказалась весьма правдивою.